Так много мыслей и различных пиздецов. Но после утреннего кофе, шоколадки, пудинка и зефирки их смывает дождём.
Мне так страшно подойти к зеркалу. Поэтому я не умываюсь и даже не захожу в ванную. Из принципа.
Я знаю, что мерзкий тип, настоящий урод будет смотреть на меня От Туда, и не хочу лишний раз с ним связываться.
А голос, противный, мерзкий голос в голове повторяет "Я не верю, что ты можешь быть взрослой. в смысле найти работу и обеспечивать себя. Быть самостоятельной". В смысле съехать от матери, в смысле быть в состоянии купить пачку сиг.
Я представляю себя чуваком, прошедшим ад, который срочно нуждается в рихебе. В белой комнате с чистыми простынями. В чистых бинтах. и конечно ком-то, кто будет смазывать шрамы этой вонючей мазью. Том, кто когда ты проснёшься с криком от очередного кошмара, обнимет и скажет: "Всё будет хорошо". Хотя это и не так, хотя ты сам не веришь в эти слова. Но мне надоело быть мужыком. Надоело приглашать посидеть, рассказывать охуительные истории, да ещё и подъебывать отсутсвием девушки и взбалтывать шутки и пошлости не смешивая. Да, у меня есть метафизические яйца. Да, если вам мои проблемы, вы б уже и повесились. Но я ж блядь девочка. Мне нужна забота, защита, любовь. А всё что у меня есть шоколадка и 23 рубля в кармане. Конечно, я ничто. Конечно, я гавно. Я урод. И это самое невыносимое. И всё же, чёрт возьми. Мудаки, с которыми я общаюсь, не заслуживают даже грязи у меня под ногтями. Эта неделя была выносящей. И я такая молодец, что выбила все зачёты. По культуре речи, физре(нет, физра стоит в зачётке не первой), по баззам данных, и самое главное по бухучёту. А ещё я ащитила курсач. С абсолютно больной головой. Хотя, мы то знаем, что всем по хуй. Мы все помним, как я рыдала, дралась с Сашей и кричала, что сваливаю из универа.
Что ещё добавить. Моя боль, это всё таки моя боль. Мой недотрах. всё таки не так серьёзен. Пейте свой утренний кофе, а получеловек полукролик продолжит бороться за солнце дальше.
Gatsby believed in the green light, the orgastic future that year by year recedes before us. It eluded us then, but that's no matter — tomorrow we will run faster, stretch out our arms father… And one fine morning…
So we beat on, boats against the current, borne back ceaselessly into the past.