Я рыдаю, детишки. Вернее все мои рыдания заключаются в истерическом хождении по комнате, но в душе я рыдаю. А так я плакать не могу.
Не могу, когда меня посылают. Не могу, когда я брожу по улицам, слушая в трубке телефона "мы с вами больше не работаем". Не могу, когда после встреч с матерью, мне хочется сжечь весь мир, начиная с себя. Не могу.
Неужели это и есть жизнь, Джек?
Вся эта бытовкуха. Вся эта глажка, когда кипа вещей, сранная пирамида до потолка ждет своей очереди быть ошпаренной и обожженной? И я, беря очередную вещь думаю о персонажах О Генри. Обо всех этих девушках, сильных духом, работающих в магазинах и прачечных, снимающие свои меблированные комнатки за пять баксов в неделю. Мечтающих о любимом человеке и платье. Ведь я тоже хочу любимого человека. И платье.
Весь этот мусор, что я выгребаю из холодильника, вся эта пойка полок и стирание пыли с сигаретой в зубах, словно я гребанная домохозяйка шестидесятых.
Все эти собеседования, вся эта подготовка к экзаменам. Все это общение в интернетах и за рюмкой чая. И эти тараканы, что ползают по дверце шкавчика, пока я курю на кухне в полчетвертого ночи.
Это и есть жизнь? Это и правда называют жизнью? Вы серьезно?
Я не помню ничего до этого момента. В плане чуйств и эмоций. Я не помню, как меня трясет после общения с мамочкой. Или волнения перед собеседованием. Или грусти одинокими и безумно долгими ночами. Не помню чувство абсолютного счастья, после двух стаканов портвейна.
А ведь последнее было менее шести часов назад.
... Ну ка мечи стаканы на стол, ну ка мечи стаканы на стол, ну ка мечи стаканы на стол. И прочую посуууду. ..
И пляс. И лица людей. И город, объятый сумерками. И удивительные здания,, цвета эпилепсического припадка. И трава. Мягкая и теплая земля.
И было так хорошо. И я ща это прокручиваю в голове, потому что не понимаю, как же могло быть хорошо? Как я могла кричать о том, что все пиздато, и я счастлива?
Ведь щас так хуево. Так хуево.
И от этого хорошо. Привычно хорошо. Больно. Даже без лезвий, которые волшебным образом исчезли из продажи.
И есть деньги. И я клятвенно заверяю, что их то я не проебу. Нет, это был волшебный подарок вселенной. И надо пустить это в дело. Надо отомстить всему, что сделало меня мной. Надо подумать. Как нибудь потом.
Синдром китката.
В чем он заключается? Ведь в киткате три полоски. Можно сьесть одну и остановится. Но нет, чтобы заснуть мне надо сьесть всю пачку. А по другому я правда не могу заснуть. Донормил, нитрофазепам- все без толку. Я не спала четыре дня. Вернее я закрывала глаза и мне снился очередной кошмар. Я открывала глаза. Время говорило, что прошел час.
Когда я жру киткат я могу проспать целых шесть часов.
Еда.
Она никуда не ушла. Я убежала от матери. А от еды не убежишь. Я ловлю себя на мысли, что я реально на ней торчу. Я больше не упарываюсь гречкой. Но могу сьесть ночью хот дог иди пироженое. Или картошку фри. Или все что есть в холодильнике. Не, потом мне канешно совесно. И я блюю. Или просто жду пока это все переварится. Но мне хорошо. Я могу писать(но мне лень), могу убираться по квартире. Могу. Много всего могу.
Это канешно когда нибудь закончится. Когда нибудь. А щас мне советуют скинуть пять кило. Я боюсь подходить к зеркалу. Я встаю на весы с легким ужасом. По сравнению с прошлым летом я ваще крута. Мой день не завязан на постройке своего меню и рандеву с унитазом. Все по другому. И все же.
Синька.
Синька это так прекрасно, что даже нет слов. При всей всеведущисти в вопросах джанка, я ж реально не употребляю. И пускай мать в это не верит. И говорит; что я ширяюсь. ... Мысль материальна. Я хотела быть худой. Я год весила меньше 50ти. Только этот год я провела в постоянном страхе гречи и кабачков. Я хотела выглядеть как джанки. Теперь мать мне не доверяет даже мелочи на хлеб. Я хотела быть ебанутой. Теперь я думаю, стоит ли идти щас в психушку и полежать месяцок, чтоб привести нервишки в порядок или ну его на хуй.
Так вот. Синька дает ощущение пустоты. Не той, в которой я всегда, а той, где ты просто есть. Худой или толстый. Красивый или урод, умный или дура. Ты просто есть. И этот мир. Эта жизнь. Она не гавно и не конфетка. Она просто есть. Тебе этого достаточно. Ты не забиваешь себе голову лишними вопросами и лишними мыслишками. Ты просто довольствуешься тем, что имеешь. Растворяешься с толпою на Арбате. Растворяешься в себе. Растворяешься.
Тебя почти нет. Ты почти исчез. Как давно хотел.
Про комнату.
У меня никогда не было комнаты, до 10ого числа. Никогда не было места, куда можно просто захлопнуть дверь и не выходить. В 10 лет я рыдала в туалете. А сейчас я ненавижу мать и хочу вскрыть себе чакры ржавым консервным ножом. Любите своих детей, если они уж есть. Не позволяйте им вырастать уродами. Не дайте вырасти им несчастными и затраханными. Раз уж они уже есть.
Про нас.
Чувак рассказывал о людях, которых я знаю, рассказывал по их фоткам. И очень очень чертовски очень был близок к правде. Он говорил о тех, кто психопат, о тех, кто эгоист, о тех кто внутри общества и тех кто вне этого общества. И мне стало так.... Неописуемо ужасно.
Все отражено в наших лицах. На наших венах. В положении наших рук.
То есть. То есть мы Ходим в качалку и не жрем неделями. Красимся, пьем протеин. А все равно, наши богатодуховные пиры отпечатаны на сетчатке наших глаз.
И мне так стремго, если честно.
О мудаках и людях.
Мне так стремно от этого. Я себя презираю. И чего же ждать от людей, как не небрежности и презрения в ответ? Я хочу, чтобы меня любили, а когда мне симпатизируют, я перестаю общаться с этими людьми. Я стала симпатична человеку, котрому было на меня насрать. И это сильно портит мое отношение к этому чуваку.
"все в норме"- пишу я. "Жизнь дерьмо, а я урод"- заканчиваю я свою мысль. И ведь при этом хочется, хочется, хочется черт возьми.
Я не знаю, кому верить, Джек. Я не знаю, кто хороий, а кто мудак. Кто хочет мне добра. И хочет ли вообще. Кому я ... ну не безразлична, что ле. Кто белый, а кто черный, джек? Прости, я не знаю как сформулировать политкорректнее.
Я только знаю, что из за своего питания я урод. Из за своих мыслей я урод. Из за своих поступков я урод. Из за вас я урод.
Про уродов.
Я не знаю как донести всю бренность бытия уродом. Что между красивыми и уродами существует война. И что я в принципе довольна своим лагерем и свои званием. Я говорю это без бравады там. Но я урод.
И здесь есть минусы и плюсы. Как везде. В том, что вы называете сумасбродной штучкой под названием жизнь. Сегодня я поведаю о минусах. Минусы начинаются в том, что вам не покупают шариков и заканчивается тем что вы умрете бедным, пьяным и в одиночестве.
И как объяснить этим красивым людям всю эту боль я не знаю. Как объяснить то, что ты ненавидишь себя настолько, что хочешь исчезнуть. Закрыться в комнате. Законсервироваться в банке фасоли Хайнс. Вскрыть себе чакры. И пачкать чей то паркет кровью. Ну последнее это уже из принципа.
О дорогах, которые мы выбираем.
Тебе говорят не общаться с ними. Они плохие. Все говорят. Начиная мамой и заканчивая чайником на кухне. Голос внутри говорит. Говорят и знакомые. Единственное что они не знают и не видят так это твоих мук. Типа ты ж не такой идиот, что не догадываешься, кто покажет страну чудес, а кто приведет прямиком на заброшку Интерзоны. Типа ты думаешь куда хочешь идти. На дно или в далекое светлое радостное будущее, а? И обдумывать это лучше на трезвую голову.
О жизни.
Если кто не понял, я сняла комнату и переехала. Меня выгнали с работы. Я сдала пол сессии. То есть проставила все зачеты и два автомата сверху. Я помогаю по хозяйству и надеюсь этот факт снизит стоимость комнаты. Мне сильно помогли материально, и надо подумать как бы это не проебать, а сделать свою жизнь капельку лучше. Я не могу уснуть. Я много но вкусно ем. А при учете что денег на еду я не трачу, это и грусно и смешно. Я пью при любом удобном случае и курю как паравоз. У меня болит сердце и голова. Почти всегда. Почти всегда мне хуево и одиноко. Если вы дочитали до этих строк медали предложить не могу. Но могу предложить сходить в паб. Кошмары, похоже, пришли за мной, и я обрываю свое повествование. Торжественно клянусь расставить знаки препинания и исправить досадные опечатки завтра. Ну или на неделе. Или никогда. Никогда вас устроит?